RU
Войти

Громкое дело при дворе Алексея «Тишайшего»

Сказание о непокоренной боярыне

В Третьяковской галерее возле картины Василия Сурикова «Боярыня Морозова» посетители обязательно останавливаются. Невозможно пройти мимо. Словно какая-то магическая сила притягивает и заставляет всматриваться в заснеженную древнюю Москву, вникать в события далекого и жестокого семнадцатого века.

Художник выбрал необычный ракурс для отображения исторического события. Кажется, прямо на толпу несутся сани с боярыней Морозовой. Закованная в цепи, измученная пытками, но не покорённая, она, судя по ее гордой позе, готова с прежним упорством и непоколебимостью отстаивать старую веру предков. Вскинутая вверх рука с двуперстным знамением, грозно сверкающие очи, готовое сорваться с губ проклятье отступникам - такой запоминается она народу – страшной и прекрасной одновременно.

В образе боярыни Морозовой художник В. Суриков отобразил великий дух несломленной веры русской женщины, которая была близка к царю и имела значительный авторитет при дворе, и всю роскошь боярской жизни, но ради веры готовая страдать и даже погибнуть.

Картина «Боярыня Морозова» выполнена в характерных суриковских колоритных тонах, показывая в контрасте человеческие судьбы, отражая среди хорошо одетых горожан, босого, в грязном и убогом трепье юродивого, который с сочувствием провожает боярыню в последний путь.

Среди многих персонажей картины Суриков изобразил и себя в роли странника, который скитается по городам и селам.

Справа от боярыни Морозовой её сестра княгиня Урусова, покрытая в белый платок с вышивкой; она одухотворена повторить подобный поступок.

На картине изображено много персонажей, есть и недовольные ее поступком, злорадно посмеивающиеся ей в след, приговаривая между себе подобными о ее сумасбродстве.

Имя боярыни Морозовой было у всех на устах, и каждый ее понимал по-своему.

Вот несколько точек зрения известных людей разных взглядов и эпох:

Глашатай старой веры, протопоп Аввакум восхищался боярыней Морозовой: "Персты рук твоих тонкостны, очи твои молниеносны, и кидаешься ты на врагов аки лев".

Писатель Всеволод Гаршин, глубоко изучивший историю раскола, писал: "Дайте этой Морозовой и Аввакуму власть — повсюду зажглись бы костры, воздвиглись бы виселицы и плахи, рекой полилась бы кровь".

Знаменитая народоволка Вера Фигнер тоже оставила своё мнение: "Гравюра производила волнующее впечатление. В розвальнях, спиной к лошадям, в ручных кандалах Морозову увозят в ссылку в тюрьму, где она умрет. На исхудалом, красивом, но жестком лице — решимость идти до конца... Гравюра говорит живыми чертами: говорит о борьбе за убеждения, гонении и гибели стойких, верных себе. Она воскрешает страницу жизни. . . 3 апреля 1881 г. ... Колесница цареубийц… Софья Перовская".

Кем была знаменитая боярыня

Мало кто знает, что знаменитая боярыня родом из тульских краёв. Её девичья фамилия Соковнина. Она – дочь окольничего Прокофия Фёдоровича Соковнина, владевшим крупным поместьем возле города Лихвина (теперь это город Чекалин Суворовского района Тульской области).

В старых документах говорится: за ратные подвиги стольнику Фёдору Соковнину были пожалованы земли «в Черепецком стану у города Лихвина на речке на Черепети».

Грамотой от 1523 года подтверждалось право Прокофия Фёдоровича Соковнина на поместья, которые были за его отцом: «пустошь Гавриловское Митюсово тож, на речке на Черепети да к ней же приподаны в пашню пустошь Викулова да пустошь Коледяево со всеми люди в вотчину».

Прокофий Соковнин при царском дворе был не последним человеком, а удачное замужество дочерей ещё больше прибавило ему веса, упрочило его положение.

Федосья Прокофьевна Соковнина была выдана замуж за Глеба Ивановича Морозова, родного брата всесильного царского советника Бориса Ивановича Морозова. Её родная сестра Евдокия Прокофьевна стала женой царского кравчего князя Петра Семёновича Урусова.

Рано овдовев, Федосья Прокофьевна Морозова (ур. Соковнина) занимала самое высокое положение при царице Марии Ильиничне (Милославской), была её ближней боярыней и подругой.

И Соковнины, и Морозовы имели сказочно большие состояния.

Современники свидетельствовали о богатстве и знатности Федосьи Морозовой (ур. Соковниной):

«Дома прислуживало ей человек с триста. Крестьян было 8000; другов и сродников множество-много; ездила она в дорогой карете, устроенной мозаикою и серебром, в шесть или двенадцать лошадей с гремячими цепями; за нею шло слуг, рабов и рабынь человек сто, оберегая её честь и здоровье».

И эта сказочно богатая и всесильная боярыня вместе с сестрой, княгиней Евдокией Урусовой отказалась от всех благ, стала ревностной защитницей старой веры и последовательницей протопопа Аввакума – главы раскольнического движения в русском православии при царе Алексее Михайловиче, прозванном Тишайшим!

Даже по нынешним меркам и понятиям – поступок удивительный. Что уж говорить о консервативном семнадцатом веке!

Корни раскола

Раскол в русской православной церкви возник после того, как весной 1653 года патриарх Никон начал проведение церковных реформ. Книги и обряды исправлялись по греческим образцам. Это вызвало недовольство у значительной части русского духовенства. Но предпринятые нововведения отвечали политике светских властей, способствовали укреплению связей Руси с зарубежными странами, в которых было несколько иное толкование священного писания и отправления обрядов.

Вряд ли Федосья Морозова хорошо ориентировалась в дебрях высокой политики. Но защищая старую веру от нововведений, она выражала не только своё мнение, но и мнение подавляющего большинства своих земляков из белёвских и лихвинских краёв.

Сохранилось немало документов, свидетельствующих о том, что жители Белёва, Одоева и Лихвина не приняли тогда церковной реформы и долгое время оставались верными приверженцами старой веры. Они стали активными участниками старообрядческого движения, а их край стал важным центром сопротивления реформам.

Отсюда выходили беглые попы, уставщики и начётчики, расходившиеся по отдаленным краям и призывавшие не принимать церковные нововведения. В истории остались известны имена священников Иоанна Белёвского, Алексея Белёвского, Андрея Белёвского. Среди них наиболее деятельным защитником древних обрядов стал священник Стефан Иванов, известный еще как Стефан Белёвский.

Защита веры предков стала главным смыслом существования боярыни Морозовой. «Вдова я молодая, - говорила Морозова протопопу Аввакуму. - Хочу тело своё умучить постом и жаждою».

Её дом постепенно превратился в небольшой монастырь, объединявший людей старой веры. «Пятерица инокинь, изгнанных» во главе со старицей Меланьей составляла тот «собор» домового монастыря боярыни, вниманию которого она предлагала важнейшие вопросы веры и жизни.

В дом Морозовой нередко приходили юродивые и странники. В деле о раскольниках, находившихся в ее доме незадолго до ареста, доносчиком названы «имена раскольникам соборныя церкви, которые приежжаючи живут у боярыни Федосьи Морозовы: Белевскаго уезду Жебынския пустыни старица Меланья (на поле пометка: а прозванием Александра); да тое же пустыни старец Спиридон...».

Инокиня Мелания, которая была одной из ярчайших личностей в первом поколении русских старообрядцев, имела значительное влияние на боярыню. Будучи духовной наставницей, она не оставляла свою смиренную послушницу до самой ее трагической гибели.

В период расцвета домового монастыря Мелания наставляла боярыню «сотворити всякое богоугодное дело». Вместе они ходили по тюрьмам, разносили милостыню, ежедневно поклонялись московским святыням.

Хорошо знал Меланию и Аввакум. В одном из писем боярыне он пишет: «А Меланью ту твою веть я знаю, что она доброй человек, да пускай не розвешивает ушей, стадо то Христово крепко пасет, как побраню. Ведь я не сердит на нея, — чаю, знаешь ты меня. Оне мне и малины прислали, радеют, миленькие... Я браню ея, а она благословения просит. Видишь ли, совесть та в ней хороша какова? Полно уже мне ея искушать. Попроси у ней мне благословения: прощается-де пред тобою! Да вели ей ко мне отписнуть рукою своею что-нибудь».

Подвиг за веру

Царь Алексей Михайлович, прозванный современниками «Тишайшим», увещеваниями и личным примером пытался образумить боярыню Морозову. Тщетно!

На вопрос митрополита: причастится ли она по тем служебникам, по которым причащается государь, царица и царевны, Морозова категорично отвечала: «Не причащусь; знаю, что царь причащается по развращённым служебникам Никонова издания. Враг божий Никон своими ересями как блевотиною наблевал, а вы ныне сквернение его полизаете явно, что и вы подобны ему».

«Сумасбродная люта», - узнав про это, заключил «Тишайший», но конкретных мер все-таки не предпринял.

Давление на Морозову и её сестру Урусову продолжалось с нарастающей силой. Только защита «другов и родственников» спасала их от расправы. В боярской думе однажды зашла речь, чтобы закрыть Морозову в срубе, «да бояре не потянули».

Всё знали про неё власти, но сделать ничего не могли – слишком большими связями она обладала.

Развязка наступила после смерти главной заступницы – царицы Марии Ильиничны Милославской. Царь решил жениться на юной красавице Наталье Нарышкиной. По придворному чину Морозовой надо было на свадьбе «титлу царскую говорить». Боярыня даже не явилась на торжество.

Терпение Алексея Михайловича лопнуло, и он отдал боярыню на расправу церковным палачам.   

Под стражу боярыню Морозову взяли 16 ноября 1671 года. Несмотря на все попытки, исходившие от царя и патриарха, склонить ее к принятию нового церковного обряда не удалось. Решив страдать до конца, она осталась непреклонной.

Даже после, когда ее увезли для допросов в Чудов монастырь, а потом в Псково-Печерский монастырь, она так и не сдалась.

Все ее боярское имение, собственность боярыни, перешло в царскую казну.

Но все время заточения она поддерживала отношения со старообрядческими сподвижниками, которые ей помогали и сочувствовали, приносили ей пищу и вещи.

Взяли под стражу и сестру Урусову. Поместили рядом с Морозовой.

Четыре года продолжалось заточение и пытки именитых узниц в монастырских тюрьмах.

«Старицы из Белева» находили любую возможность для их посещения, подбадривал своими письмами протопоп Аввакум.

Было решено убрать сестер Соковниных подальше от столицы - они были сосланы в Боровск. Морозова с сестрой были помешены в земляную яму. Вскоре их перестали кормить. Княгиня Урусова прожила в этих условиях два с половиной месяца. Морозова умерла 2 ноября 1675 года и была тайно, без отпевания, похоронена рядом со своей сестрой.

Царь Алексей Михаилович, судя по современному известию, три недели не разрешал объявлять об этом. Могилы мучениц постарались скрыть.

С того дня прошло почти три с половиной столетия. По словам историка И.С. Лукаша, "боярыня Морозова - одна из тех, в ком сосредотачивается как бы все вдохновение народа, предельная его правда и святыня, последняя, религиозная тайна его бытия. Эта молодая женщина, боярыня московитская, как бы вобрала в себя свет вдохновения старой Святой Руси и за нее возжелала всех жертв и самой смерти".

Share via: